Жестокий роман - СС-20

Заря, закат, меж ними длинный день.

Их жизнь катилась как каток, с надрывным свистом,

И как паром, тянулась по воде.

Он музыкантом был, она — телефонисткой.

Он музыкантом был, она — телефонисткой…

Одна конфорка на огромной кухне,

Больное чадо в мокрых ползунках,

Казалось, еще миг — и крыша рухнет,

Ни радости, ни денег в кошельках.

Он музыкантом был, она — телефонисткой.

Он музыкантом был, она — телефонисткой…

Она терялась в голосах вселенной,

Он тоже слышал голос, но другой.

Вот так и жили скучно, постепенно,

Вот так и умерли обычною зимой.

Он музыкантом был, она — телефонисткой.

Он музыкантом был, она — телефонисткой…

Никто не вспомнил, не заметил, не заплакал,

Как будто их и не было нигде.

Сын в Амстердаме новую заплату

Себе пришил на джинсы в этот день.

Он музыкантом был, она — телефонисткой.

Он музыкантом был, она — телефонисткой…

Morgendämmerung, Sonnenuntergang, zwischen ihnen ein langer Tag.

Ihr Leben rollte wie eine Eisbahn, mit einem gequälten Pfiff,

Und wie eine Fähre zog es auf dem Wasser.

Er war Musiker, sie Telefonistin.

Er war Musiker, sie war Telefonistin...

Ein Brenner in einer riesigen Küche

Ein krankes Kind in nassen Pantoletten,

Es schien wie ein weiterer Moment - und das Dach würde einstürzen,

Keine Freude, kein Geld im Portemonnaie.

Er war Musiker, sie Telefonistin.

Er war Musiker, sie war Telefonistin...

Sie war verloren in den Stimmen des Universums,

Er hörte auch eine Stimme, aber anders.

So lebten sie langweilig, allmählich,

So starben sie in einem typischen Winter.

Er war Musiker, sie Telefonistin.

Er war Musiker, sie war Telefonistin...

Niemand erinnerte sich, bemerkte es nicht, weinte nicht,

Es war, als wären sie nirgendwo da.

Son in Amsterdam neuer Patch

Ich habe es an diesem Tag auf meine Jeans genäht.

Er war Musiker, sie Telefonistin.

Er war Musiker, sie war Telefonistin...